14.01.2009

Наталия Будур

Великий и противоречивый Гамсун...

«Не судите, да не судимы будете; ибо каким судом судите, таким буде-те судимы; и какою мерой мерите, такою и вам будут мерить».
От Матфея, 7:1,2

Его биография подобна авантюрному роману. Лауреат Нобелевской премии по литературе Кнут Гамсун (1859–1952) в детстве подвергался издевательствам со стороны дядюшки и видел приведения, долгое время бродяжничал и два раза ездил в Америку, практически сам себя излечил от рака и вопреки всем и вся стал писателем и крупным землевладельцем. В его жизни были страстные романы, интриги, кутежи, взлеты и падения. Мечты о возрождении славы древних скандинавов и нордической расы привели его к симпатиям к германскому нацизму. Во время Второй мировой войны Гамсун поддержал гитлеровскую Германии, встречался с Геббельсом и Гитлером и одновременно с этим постоянно пытался спасти знакомых и совершенно незнакомых людей от смертельной казни. Концлагерей и тюрем. Вся Норвегия искала у него защиты, но далеко не всем он мог помочь… После войны его ждало презрение родной страны, суд, психиатрическая больница, дом престарелых, потеря близких друзей, разрыв с женой. разорение и выход последней книги – «По заросшим тропинкам»...
Гамсун не умел прощать предательства и даже в своем очень почтенном возрасте совершенно не собирался смирять силу духа. Он был борцом - и не мог не ответить своим  обидчикам.
Мария Гамсун писала, что у нее было ощущение, будто ее муж заключил с Богом договор: он не уйдет из жизни, не увидев напеча-танных «По заросшим тропинкам», которые все никак не хотели издать. Так оно и случилось... Книга вышла – и глубокий старик доказал своей  стране и всему миру собственную правоту.
Гамсуна всегда любили в России. Особенно популярен он был в XIX — начале XX века. Не успевали его книги выйти в Норвегии, как они тут же переводились на русский язык и продавались с поразительной быстротой,  а сам Гамсун стал кумиром интеллигенции в России, культовым, как говорят в наши дни, писателем.
Александр Блок считал Гамсуна «утонченным поэтом железных ночей, северных закатов, звенящих колокольчиков, проникший в тайны природы». Александр Куприн посвятил творчеству Гамсуна целое эссе. Константина Паустовский «упивался книгами Гамсуна, так все было необычно».
В  своем шутливом «Руководстве по флирту» (1910) Саша Черный советовал начинать атаку на даму с вопроса «Вы любите «Пана»? и, услышав неизбежное «Да», продолжать военные действия... Кроме того, в другой своей сатире «Все в штанах, скроенных одинаково» (1908) он говорит о готовности героя бросить все и бежать в лес к лейтенанту Глану.
«Пан» действительно был особенно популярен в России, и сравне-ния с лейтенантом Гланом и его «звериным взглядом стали распро-страненным приемом литературных описаний (например, записки А. Блока о молодом, посетившем его геологе, который ненавидит большие города и мечтает жить в хижине в горах,  а у А.А. Ахматовой в «Поэме без героя» один из гостей одет «северным Гланом»).
Популярность Гамсуна была невероятной вплоть до 1934 года, когда на русском языке вышел последний роман трилогии об Августе (трилогия включает в себя романы «Бродяги», «Август», «А жизнь идет»).
А затем наступил период полного забвения. О Гамсуне, особенно после 1940-х годов, было непозволительно говорить. Его не существо-вало не только для читателей, но и для литературных критиков и историков литературы.
И лишь в 1970 году в издательстве «Художественная литература» выходит двухтомник Кнута Гамсуна, который немедленно становится библиографической редкостью.
Затем вновь о Гамсуне забывают — до 1990-х годов. И тут уж последовал настоящий бум Гамсуна (в скобках заметим не только в нашей стране, но и по всему миру). За последние полтора десятка лет вышло великое множество изданий — романы и публицистика, новеллы и пьесы — и не только в издательствах Москвы и Петербурга, но и в провинциальных городах России.
О Гамсуне стали много говорить, Гамсуном стали интересоваться... И не только его книгами.
Творчество Гамсуна было под своеобразным запретом и в России, и в самой Норвегии из-за поддержки Гамсуном нацизма. До сих пор на вопрос «Предатель ли Гамсун?» никто не может дать однозначного ответа.
Нам трудно себе представить: национальный герой Норвегии, лауреат Нобелевской премии, автор гуманистических произведений — нацист?
Тем не менее, Гамсун после окончания Второй мировой войны был арестован, отправлен в психиатрическую клинику, осужден и проклят всем норвежским народом. Именно всеобщее презрение больше всего и огорчало писателя. И все же Гамсун не сдавался. Он много раз говорил, что не нуждается ни в чьих понимании и сочувствии.
«Уже повторяется как клише: Гамсун не был политиком, - писала Мария Гамсун. - Да, ему не хватало для этого многих качеств, но мне кажется, что это не умаляет его достоинства. У него было свое мнение о политике, как и о многом другом, и он никогда не оставался равнодушным, он готов был сражаться за свои взгляды. Его мнение о политике было прежде всего этическим, национально окрашенным и эмоционально связанным с идеалами юности.
Существует еще одно клише: если бы он был моложе, он бы во время войны стал бы совершенно иным и избежал бы своей участи. Но я знаю его немного больше и считаю, что это немыслимо. Я даже думаю, что будь он помоложе, он бы с удвоенной силой боролся за свои идеалы.
Делаются попытки различать писателя и человека, чистить эту луковицу, чтобы найти там съедобное ядро. Думаю, дело окончится как обычно: в итоге за луковичной шелухой остается пустота.
Кнут имел среди людей свое собственное предназначение, угото-ванное ему Творцом, давшим ему также силы нести свой крест. Поэтому не надо его жалеть и прощать, он никогда в этом не нуждал-ся. Но я считаю, что его своеобразный характер, иногда кажущийся таким суровым, но на самом деле очень чувствительный, должен быть понят теми, о ком он так беспокоился. В первую очередь молодежью».
Своему немецкому издателю писатель еще в 1928 году написал: «Я не чудо и уж тем более не достопримечательность».
На рассказ же своего сына Арильда о том, что к 90-летию Гамсуна один литературный критик написал большую статью, в которой попытался объяснить поведение великого соотечественника, писатель вздохнул и ответил: «О Боже, последние 50 — 60 лет они только и делают, что пытаются объяснить меня. Я скоро не выдержу».
Не стоит делать ту же самую ошибку и пытаться «объяснить» Гам-суна и нам. Его надо принимать таким, каков он есть.
Да он всегда любил Германию и ненавидел Англию и Америку. Искренне любил и так же искренне ненавидел.
Свое отношение к Америке Гамсун выразил еще в книге путевых очерков «О духовной жизни современной Америки» (1889), где заявил, что в Америке нет и не может быть никакой духовной жизни, что рев и гул машин погубили всякое воспоминание о культуре в американ-ском обществе. Даже через 30 лет после Первой мировой войны в одном из писем Гамсун напишет: «Снова и снова получаю я подтвер-ждению мнению, сложившемуся у меня в юности».
Англичане же высмеяны писателем не только в речах, письмах и статьях, но и в художественных произведениях. Так, Хью, второсте-пенный персонаж в «Бенони» и «Розе», является самой настоящей карикатурой на англичан. Сэр Хью относится к людям как к мусору, он необыкновенно раздражает норвежцев, и писатель недвусмысленно дает понять, что основная причина такого гнусного поведения — его национальность.
Нелюбовь Гамсуна к англичанам была столь явной, что это позво-лило Виктории, дочери писателя от первого брака, утверждать, что, когда отец узнал о ее решении выйти замуж за англичанина, то послал ей следующую записку: «Если ты выберешь своего англичанина, то можешь больше не рассчитывать на меня в будущем».
Да, таков был Гамсун — порывистый, яростный, неукротимый, неистовый.
Его любовь к Германии — это (и не в последнюю очередь!) нелю-бовь к Англии и Америке. Это — нежелание принять новые пути капиталистического развития Норвегии, которая ориентировалась на Англию. Это попытка вернуться к своим крестьянским корням. Гамсун на протяжении всей жизни настойчиво повторяет о необходимости возврата к природе, он критикует «плоды просвещения» и говорит о полной бесполезности литературы (поистине странное утверждение для всемирно известного писателя!).
Для того же чтобы оценить отношение Гамсуна к Германии, необ-ходимо вспомнить о его отношениях с Англией, Америкой и Германией с самого начала.
Мировая известность пришла к Гамсуну именно через Германию. Первая книга о нем была написана немцем Карлом Морбургерром в  1910 году. Когда в 1898 году Гамсуну было отказано в государствен-ной стипендии, именно Альберт Ланген, немецкий издатель, и Германия поддержали писателя материально и создали условия для написания «Виктории».
Когда в 1914 году разразилась война между Германией и Англией, Гамсун первый раз открыто заявил о своей приверженности Герма-нии. Он писал Лангену: «Все эти годы, все время  — еще задолго до войны — я писал и говорил только дружелюбно о Германии, потому что я — германец!»
Гамсун обвинял Англию в бомбардировке беззащитной Александ-рии при захвате Египта. Он считал, что нежелание отказаться от золотых месторождений и алмазных копей — единственная причина, по которой Англия отказывается отдать Трансвааль. Он цитировал стихотворение Киплинга о бурах, .в котором английский поэт призывает «истребить их, этих животных».
К России же Гамсун всегда благоволил и считал, что «неестествен-ный альянс между Англией и Россией  скоро прекратит свое существо-вание».
Гамсун противоречив. Как и многие другие писатели! Он занят поисками сильной личности — и находит ее в Германии, стране своего любимого Ницше. Кроме Ницше, Гамсун в качестве других своих литературных кумиров называл еще Стриндберга и Достоевского.
Если говорить об отношении Гамсуна и нацизма, то и здесь много неясного и спорного. Его дело было столь неоднозначным,  что писатель был осужден по закону с обратным действием, а  председа-тель суда Эйде выразил свое несогласие с судебным решением, поскольку счел недоказанным членство Гамсуна в НС.
Несмотря на нелюбовь к евреям, Гамсун спасает многих из них во время Второй мировой войны. Он неоднократно обращался к Тербовену, главе нацистского правительства в Норвегии, с протестом против создания концентрационных лагерей. Он единственный, кто, по словам пресс-секретаря Гитлера Дитриха, осмелился возражать самому фюреру.
Встреча Гитлера и Гамсуна состоялась 26 июня 1943 года. О ней много говорили и писали. Утверждали даже, что Гамсун сам хотел встретиться с фюрером и выступил инициатором встречи.
Однако в материалах следствия по делу Гамсуна сохранились материалы допросов, на которых писатель сказал: «Я был страшно измучен ... и в Вене надеялся на отдых. Но неожиданно в отеле я получил сообщение, что со мной хочет встретиться Гитлер и что он послал за мной свой личный самолет. Я кричал. Я просил послать вместо меня Харриса Ола, потому что сам я был совершенно без сил. Но мне ответили, что хотят видеть именно меня... Я должен был ехать... Рисхолд получил от немцев приказ привезти именно меня. Никто иной не смог бы меня заменить».
Подчеркнем еще раз, что отношения Гамсуна с нацистами вообще не так просты, как кажется на первый взгляд. Он никогда не подавал личного заявления о принятии его в партию, но никогда и не скрывал своего сочувствия и поддержки сторонников Квислинга и Тербовена.
14 октября 1942 года в статье «Почему я стал членом Национал-социалистической партии» Гамсун пишет: «Благодаря своему здоровому крестьянскому сознанию и способности избирать верный путь, а также интуиции, я стал человеком Квислинга. И я являюсь им вот уже много лет».
15 января 1942 года он заполняет анкету, присланную местным отделением нацистской партии в Арендале и на вопрос о членстве отвечает следующим образом: «Я не подавал заявления официального о вступлении в партию, но я всегда считал себе человеком Квислинга».
Гамсун считал непозволительным для истинного художника пока-зывать неуверенность и сомнения. Он считал неуверенность чем-то позорным. В «Мистериях» он пишет, что великий писатель «не может колебаться и сомневаться». Утверждение это, несомненно, связано с поисками великой личности, стремлением самому быть непогреши-мым.
Любовь к Достоевскому тоже отчасти объясняется тем, что Досто-евский, по мнению Гамсуна, был достаточно силен и независим, и колебания были ему несвойственны. Гамсун утверждал, что Достоев-ский был великой и сильной личностью, которая с самого начала знала, что она — гениальна.
«Вообразивший себя гением Достоевский, — писал Гамсун, — работал над своим развитием и ушел так далеко, что до сих пор никто его не догнал. Кто знает, написал бы Достоевский свои великие произведения, если б не вообразил себя гением? А так у нас есть двенадцать томов его произведений, и никакие другие двенадцать томов никогда с ними не сравняться. И даже другие двадцать четыре тома. Взять, к примеру, его маленький рассказ «Кроткая». Совсем небольшая книжечка. Но это великая книга, недостижима великая.
Забавно, однако, сказал Белинский, думаю я: Достоевский не уйдет далеко, если он уже сейчас вообразил себя гением вместо того, чтобы работать над своим развитием. Ведь Белинский хорошо знал расхожие представления Западной Европы того времени. Столько-то фунтов английского ростбифа в неделю, столько-то книг, столько-то «культур-ных импульсов» — это и есть развитие гения. Да, Достоевскому следовало бы кое-чему научиться, и прежде всего скромности, которая в глазах всех заурядных личностей является добродетелью».
Полюбив однажды Германию и возненавидев Англию, Гамсун остался навсегда верен этой любви и этой ненависти.
Исходя из этого, его можно считать фашистом и расистом. Он смертельно боялся коммунистов, мечтал о Великой германской империи на территории всей Европы. Вряд ли можно говорить, что это утверждение выжившего из ума глухого старика.
До последних своих дней Гамсун сохранял удивительную ясность ума, чему наилучшим доказательством служит написанная им в 1949  году в возрасте 90 лет книга «По заросшим тропинкам», которую критики назовут «по-прежнему живой, сжатой и яркой».
Приверженность (или сочувствие?) идеям фашизма всегда ком-прометировала и всегда будет компрометировать Гамсуна — и как человека, и как писателя.
И об этом не надо забывать.
Но это и не повод осуждать его творчество, его чудесные и поэтич-ные книги на забвение.
Гамсун писал, отвечая на вопросы профессора Лангфельдта, про-водившего его обследование:
«Я никогда не анализировал себя и свою душу, зато в книгах создал несколько сотен разнообразных типов характеров - и каждый был мю, вырос из моей души, со всеми достоинствами и недостатками, как любой выдуманный персонаж.
...Не думаю, что в моих произведениях есть хоть один цельный персонаж, который не раздирают противоречия. Они все без «характера», их всех мучают сомнения, они не плохие и не хорошие, они такие, какие есть, со всеми своими нюансами, своим меняющимся сознанием и часто непредсказуемыми поступками.
Вне всякого сомнения, и я таков.
Вполне возможно, что я агрессивен, что во мне есть понемногу всех тех качеств, которые называет профессор - ранимости, подозритель-ности, эгоизма, доброты, ревности, прямоты, логичности, чувстви-тельности, холодности натуры... но все эти качества присущи любому человеку. И я не могу решить, какое их них преобладает в моем араткере.
То, что я смог сделать, объясняется Даром Божьим, благодаря которому я смог писать книги. Но его-то как раз я анализировать и не могу.
Брандес назвал этот дар «Божественным безумием».
Гамсун один из самых великих писателей последнего столетия, оказавших влияние практических на всех известных современных европейских писателей.
Кнут Гамсун прожил долгую, трудную и достойную жизнь. Он никогда не изменял своим убеждениям, Родине и друзьям, он любил свою семью и заботился о ней, он никого и никогда не предавал и не убивал. Пожалуй, он не даже не нарушил ни одной библейской заповеди, насколько это вообще возможно для живого человека.
Он обычный человек - и в нем, как и в каждом из нас, много «темного». Таких, как он, в XIX веке называли «чудаками и оригинала-ми» и считали способными на самые эксцентричные поступки.
Практически все авторы биографий и литературоведческих трудов о писателе говорят о его противоречивости. Он ненавидел театр и презирал актрис - и прожил большую часть с одной из них, он называл себя крестьянином - и зарабатывал на жизнь писательским трудом, он выступал против феминизма - и одним из его близких друзей и, пожалуй, чуть ли не самым доверенным лицом в конце жизни стала женщина-адвокат Сигрид Стрей...
Лучшее, что могут сделать почитатели гения Гамсуна, — это поста-раться понять его самого и ход его мыслей. Это необыкновенно трудно, но возможно.
И читая книги Гамсуна и книги о нем, давайте будем помнить: «Не судите, да не судимы будете».

Опубликовано: Шпилькин С.В./БНИЦ с личного разрешения автора